Как ни странно, особой паники на галере не произошло. Деловитая организованная суета, не более того. Нет, вот как-то не нравится мне путешествовать морем. Лучше уж пешочком. Или на лошадке. Хотя я даже не представляю, сидел ли когда-нибудь Горан в седле.

– Подлючий хам! – Напоследок дружно обругав меня, хафлингессы гордо удалились к себе в каюту.

Сегрианки последовали за ними, предварительно коротко переговорив с капитаном. Ну а я… а я направился к Асхаду. Вот он точно знает, собираемся мы тонуть или нет.

Старый чародей с задумчивым видом стоял у правого борта. Капитан почтительно застыл рядом с ним.

– Нет, – наконец коротко выразился Асхад. – Это не мель и не скала. Да ты и сам уже знаешь.

– Ни один лот дна так и не достал. Но что тогда? Задница берегини?.. – изумленно воскликнул сегрианец.

– Не она, это точно, – очень серьезно ответил чародей. – Никакой волшбы я тоже не чувствую. Могу только предположить, что мы наткнулись на какое-то крупное океанское существо. Эти тупые твари имеют очень слабый ментальный фон, так что проследить за ними необычайно трудно. Пока придется принять это объяснение.

– Достопочтенный… – Сегрианец прижал руку к груди. – Мы проследуем к Еловому острову, там и станем на ремонт. Молю тебя, приложи все усилия…

– Я постараюсь, – небрежно кивнул Асхад и, больше не обращая на капитана внимания, обратился ко мне: – Горан, друг мой, тебе не кажется, что самое время хорошенько отужинать?

Как выяснилось, несмотря на суматоху, кок исправно делал свою работу, так что очень скоро на столике в каюте чародея очутилось весьма немаленькое деревянное корытце, доверху наполненное жареной рыбой, несколько пиал с соусами и куча свежего хлеба.

– Так что это было на самом деле? – Я выбрал шмат порумянее и стал раздумывать, в какой соус его макнуть.

– Ты проницателен, Горан. – Устало откинувшись на подушку, мертвенно-бледный чародей даже не прикасался к еде. – Скажу прямо, я не знаю…

– Это как?..

– Не знаю, и все. – Владеющий достал из шкатулки небольшой флакончик из черного стекла и, высыпав на тыльную столону ладони немного красного порошка, втянул его носом. Фыркнул и немного растерянно сказал: – Уф… Я действительно ничего не понимаю. Столько Силы я не тратил уже давно. Один только Мурдун знает, чего мне стоило провести галеру.

– А что не так? – Я попробовал вспомнить что-то особенно необычное, произошедшее за время перехода, но так и не вспомнил. Чародей так вообще весь переход простоял как статуя на носу галеры.

– Горан, мальчик мой. – Асхад еще раз приложился к порошку и нервно улыбнулся. – Лоцманский струг исчез едва ли не в начале Пояса. Бесследно исчез…

– Как? Я же видел… стой… Как же мы прошли? Получается, это ты вел корабль, создав впереди иллюзию сигнальных огней? – Мне в первый раз за все время пребывания в обличье Горана стало весьма не по себе. Не страшно, а реально не по себе. Противостоять физическим созданиям, пусть даже нечисти, это одно дело, но чему-то вовсе не осязаемому – совсем другое.

– Гор, я почти сто лет хожу по Океану, и ты думаешь, что не смог бы справиться с Поясом без помощи паршивого лоцмана? – насмешливо произнес Асхад, но тут же нахмурился и добавил: – Правда, я совсем не уверен, что смогу это сделать еще раз. И у меня создалось такое впечатление, что на нас ополчились даже… Словом, так не должно быть. И вот это происшествие я тоже склонен отнести к общей необычности.

– Значит, кто-то или что-то очень не хочет, чтобы галера дошла до Добренца?

– Не думаю. Судя… гм… по привлеченным силам, если бы они хотели, даже десяток таких, как я, нас бы не спасли. – Чародей, покачав головой, наконец принялся за еду. – А теперь расскажи мне про твоих хозяек. Как и для чего тебя наняли? И кто?

Моя история много времени не заняла, но, к сожалению, и ситуации не прояснила. Тем более, явно обладая чародейскими силами, Франка даже не подумала их использовать во время перехода. Асхад готов был прозакладывать свой посох против пучка сена, что так и было. Так что никакой связи не просматривалось.

– Напрашивается единственный вопрос: во что я еще вляпался?

– Это риторический вопрос, – улыбнулся Асхад. – Думаю, ты это скоро выяснишь. А пока иди отдохни. На месте ремонта мы будем с рассветом, а там… там видно будет…

– Достопочтенный… – У самой двери я обернулся и задал вопрос, последнее время довольно сильно беспокоящий меня: – Скажи, а почему ты так откровенен со мной? И добр?

Чародей мгновение помедлил, как бы раздумывая, и наконец, делая большие паузы между словами, ответил:

– Гм… действительно, почему? Скажем так… ты мне симпатичен… в общении… как собеседник… И вообще, должен же я… гм… пожалуй, этого хватит. Теперь иди. И можешь спокойно отдыхать, до Елового ничего не должно случиться…

Асхад оказался прав: до утра ничего не случилось, я спокойно спал и отлично отдохнул. Хотя осталось какое-то щемящее, очень непонятное чувство. Просто… просто я видел во сне Малену. Ягушка сидела за столом, подперев рукой щечку, и улыбалась. Очень красивая, как будто светящаяся изнутри, желанная и… очень грустная.

А с рассветом на горизонте показался довольно большой остров, густо покрытый лесом. И с очень удобной бухтой, зажатой между высокими скалами.

Выйдя на палубу, я сразу же услышал возмущенный голосок Франки. Сварливая хафлингесса, шипя как змея, выговаривала капитану:

– Что это значит, капитан Гундальф? Как долго мы собираемся стоять? Надо ли напоминать тебе о договоре?

– Милостивая метресса… – обреченно бухтел капитан. – Сутки, мне нужно всего лишь сутки. Иначе, клянусь Кракеном, потонем на полпути. Без кормила нам никак. Опять же крепеж…

– Что?! – взвизгнула хафлингесса. – Да как ты смеешь?! Это возмутительно. Мы не успеем…

– Успеем…

Я вполне резонно подумал, что лучшим выходом для капитана будет приказать связать Франку и до конца перехода держать в трюме. Лично я так бы и сделал. И возможно, на одном хлебе и воде. Очень, знаете ли, подобный рацион дурь из головы выбивает. Хотя плевать. Это уже его проблемы, а уж никак не мои.

– Подслушиваешь? – послышался голосок Петуньи. Девчонка стояла, прислонившись к надстройке, и, судя по всему, откровенно скучала.

– Да.

– Ну и как – интересно?

– Не очень. – Я поразился тому, что едва ли не в первый раз за время нашего путешествия в голосе девчонки не звучали насмешка и язвительность. Странно. Перебесилась уже? Или…

– Вот и мне, – согласилась девушка и зевнула, прикрыв ладошкой рот.

– Твоя мачеха всегда… гм… такая?..

– Почти, – весело усмехнулась Петунья. – Но она хорошая. Правда хорошая.

– Ага, хорошая. Когда спит, – невольно прокомментировал я.

Пета неожиданно расхохоталась:

– Уф, рассмешил… А ты, словен, не такой уж чурбак. Папенька, между прочим, ее очень любит.

Я хотел поинтересоваться ответными чувствами Франки к папеньке или вообще хотя бы к кому-нибудь, но не успел. Мимо нас, гремя сапогами и бормоча ругательства, протопал капитан и скрылся в трюме. За ним с очень довольным лицом проследовала Франка в сопровождении сегрианок. Они тоже весело улыбались. Не могу только понять чему. Спелись?

Франка приметила, что падчерица мирно беседует со мной, и очень холодно окрикнула ее:

– Петунья Додон, следуй за мной, дева. Немедленно!

– Иду, маменька… – послушно пропела девчонка и, подмигнув мне, быстро умчалась за своей мачехой.

– Иду, маменька… – невольно передразнил ее я и, улыбаясь, направился к борту. Нет, все же очаровательная девчонка, даже несмотря на всю ее вредность. А Франка – змея подколодная. Хотя тоже не лишена симпатичности.

Тем временем галера уже входила на веслах в бухту. Я приметил на берегу какие-то деревянные конструкции и поинтересовался у Свена, того самого, который Кривой Болт.

– Живет кто на острове?

– Та не… – покачал головой Свен. – Ремонтируются тутой после Пояса, тудыть его в шкаторину. Вот стапеля с воротом и сладили. Добренецкая купецкая гильдия раз в год сюда посылает мастеров: в порядок все привести, значица, для общего пользования, за что ей члены ейные долю малую платют. Видишь, и для нас в пригоде стало. Сейчас быренько лебедушку нашу на берег выдернем да починим… Обожди… – Старшина вдруг подозрительно посмотрел на меня и поинтересовался: – А ты что, славен, сего не знаешь?